В рамках региональной инициативы главы облгосадминистрации Сергея Ларина «История родного края» издана новая книга автора Ивана Петренко «Невідомі війни» (Церква та держава на Кіровоградщині в 20-60-х роках ХХ століття). Издание раскрывает новые, неизвестные большинству читателей страшные страницы нашей истории – как советская власть уничтожала храмы и священников, как убивали за веру и насаждали неверие…
Война с религией и ее носителями была многолетней, суровой, мрачной. Шла она волнами одна за одной, по сути, лишь с перерывом на Великую Отечественную войну, когда Сталину в его борьбе с фашистами понадобилась поддержка церкви.
Пришли советы, закрывай церковь…
«Советская власть с первых дней своего существования «расплодила» многочисленных врагов, которые якобы хотели эту власть уничтожить. Противниками стали практически все партии, кроме, конечно, большевистской, целые слои населения, много стран. В первых рядах врагов оказалась и церковь – православная, иудейская, католическая, мусульманская, протестантская…» – пишет автор. В наших краях систематическое уничтожение церкви началось с конца 1920 года. Борьба шла еще с 1918 года, но вскоре она стала абсолютно целенаправленной. Сначала в Елисаветградском уезде, а потом и в остальных были созданы комиссии по отделению церкви от государства, или попросту ликвидационные комиссии.
Первое заседание Елисаветградской комиссии состоялось 23 марта 1921 года. На него были вызваны (не приглашены) десятки батюшек, раввинов, церковных старост, ксендзов, пресвитеров. Всем просто зачитали декрет об отделении церкви от государства. Вскоре Николаевский губисполком (большая часть нынешней Кировоградщины тогда относилась к нему) опубликовал в газете «Красный Николаев» постановление. Согласно ему, все церковное имущество объявлялось собственностью народа, все документы, печати, штемпеля церквей полагалось сдать в уездкомы. Первое время большевикам было не до исполнения этого постановления. У них было другое, не менее увлекательное дело – продразверстка, отъем продовольствия у населения. Но это была лишь отсрочка приговора…
В течение года сменялись четыре главы ликвидационной комиссии в Елисаветграде, на заседаниях стал постоянно присутствовать представитель ЧК. Но церковь и общины упорно саботировали решения новой власти. В первую очередь они не спешили перерегистрироваться, как того требовали большевики. Около храмов часто возникали стычки властей с народом – большевики отнимали все, вплоть до церковных оград! Церемониться красные не собирались и начали стрелять. Одной из первых жертв террора против церкви стал отец Николай, священник села Искровка нынешнего Петровского района, его расстреляли на кладбище. В 2001-м он был канонизирован Священным Синодом церкви как мученик.
Советская власть, видя, что успехи в борьбе с религией у нее не очень, пошла другим путем. Под негласным патронатом большевиков появились так называемые обновленцы. Так называли некоторых священников, которые пылко восторгались советской властью и демонстрировали ненависть к тогдашнему Патриарху Тихону. В августе 1922-го в Елисаветграде прошел съезд этих обновленцев, на котором они призвали «объединиться с советской властью… советская власть дает священнослужителям свою твердую и могучую руку для общей работы во имя России. Да здравствует Советская власть, которая идет навстречу обновлению Русской церкви!» Такое заявление было опубликовано в елисаветградской газете «Красный путь». Та же газета так описывает собрание своих противников в статье «Живые трупы»: «Какое гнетущее, горькое впечатление от этого сборища теней прошлого, таких далеких от настоящей бурлящей жизни!»
Первые годы красная власть только отбирала церковное имущество, шпионила за служителями культа, вела массированную атеистическую пропаганду, запрещала собрания, крестные ходы и т.д., вносила раскол в ряды верующих. Постановлением собрания красной милиции Елисаветграда от 28 февраля 1923 года были запрещены все церковные праздники, а выходным днем стал… понедельник. Регулярно в Елисаветграде проходили «суды над церковью», «антипоповские лекции» и даже «рождественские антирелигиозные карнавалы». На «комсомольский Новый год» в центре Елисаветграда сжигали чучела священников… Массово закрывались храмы.
Но дальше все стало намного хуже. Уже с мая 1923 года местные органы ГПУ получили право на арест священнослужителей. И началось. Например, в сентябре несколько священников Бобринеччины арестовали за «диверсию на телеграфно-телефонной линии». Кто-то украл провода, а «повесили» все на духовенство. Священники в Елисаветградском уезде в двадцатые годы арестовывались сотнями по поводу и без…
Руина
В 1928-м московская Главнаука определила критерии сохранности храмов как исторических памятников. Согласно им, сохранять и не трогать можно было только храмы, воздвигнутые до 1613 года. С остальными можно было не церемониться. Храмы и до этого уничтожали. В 23-м году одной из первых полностью была разобрана на материалы Покровская церковь в селе Ровном. Забирали все – от железного покрытия крыш до дров, не говоря о золотых и серебряных вещах. В Елисаветграде не так торопились. 26 марта 1922 года в городе случился бунт. «Уполномоченные» прибыли грабить Успенский собор. Большая группа верующих не дала им этого сделать. Итог – 31 арестованный, после люди осуждены до 4 лет, но ценности удалось отстоять. Но уже в мае у храма отобрали «17 пудов серебра, 23 золотника золота, 15 бриллиантов» и т.д. все это изо всех храмов увозилось в Москву. А потом были еще и «повторные изъятия». Начиная с 1925 года, стали изымать и художественные ценности.
На начало 1928 года уже в Зиновьевском округе (Зиновьевск и 13 районов) насчитывалось 178 храмов, 32 синагоги и одна кирха. В этом году половину церквей закрыли, отдали под клубы, сельстрои (склады стройматериалов), детские сады, часть разобрали. С храмов снимали кресты и колокола, подчас не зная, что с ними делать дальше. Главный удар в этом году нанесли по синагогам – 18 из них закрыли.
Все равно церковь жила. Только в Зиновьевском районе в 1928 году служило 47 священнослужителей. Но власть придумала обложить их налогом! Городские служители должны были отдавать государству в год от 972 до 997 рублей. Притом, что многие и половины такой суммы не видали… Еще священников массово выселяли из их жилищ просто на улицу – это была целенаправленная политика. Некоторых не просто выселяли, но и высылали известно куда. К примеру, в 1928-м был сослан на Соловки протоиерей Николай Пискановский из Александрийского района, где и погиб. Уже в 1929-м на Соловки и в Сибирь были отправлены десятки священников из нашего края…
С началом индустриализации и коллективизации советская власть пошла в очередной, как ей казалось, последний поход на церковь. Массово закрывались немногие оставшиеся действующие храмы. В 29-30-х годах власть организовывала сходки крестьян, на которых они «единогласно» голосовали за снятие колоколов «для нужд индустриализации» или «в фонд тракторизации». 15 декабря 1929 года «постановили» снять колокола в селе Балка Зиновьевского района, 21-го декабря – со всех храмов Зиновьевска. 3-го января 1930 года в селе Буквар Елизаветградского района, 4-го – в Ингуло-Каменке Новгородковского района, 5 января – в селе Васильевка Бобринецкого района и т.д. По сути, каждый день народ «по своей воле» голосовал за уничтожение колоколов.
Власть подло приобщала к черному делу даже детей. Сохранилось множество воззваний типа: «Мы, пионеры балковского клуба, просим своих родителей… снять колокола с нашей церкви».
Только за декабрь 1929 года в Зиновьевском округе было закрыто 10 церквей, а в январе 1930-го – 42… Здания передавались под клубы, общежития, склады. Для сбора металла (колоколов, покрытий) были созданы специальные пункты приема. Но с большими объемами не справлялись, поэтому на заводских дворах колокола валялись десятками.
Весь 29-й и 30-й годы уничтожали главный храм нашего края – Успенский собор. Из него вывозили все. А 21 сентября 1932 года, согласно письму Зиновьевского городского отделения ГПУ, Успенский собор было предписано отдать «Заготзерну». В нем начали хранить зерно. Хотя в 35-м году здесь временно устроили театр. Дальше он стоял руиной посреди города. Забегая наперед, скажем, что уже после войны останки собора растягивали танками до последнего кирпича, чтобы построить на его месте Дом с колоннами – обком партии.
Повсюду проходили стихийные митинги и протесты против закрытия и разрушения храмов. Активистов немедленно арестовывали и давали сроки. А иконы сжигали на глазах у всех. 4 февраля 1930 года в Новомихайловке Маловисковского района был такой «праздник». В окружной газете в статье «Боги на огне» так это описывали: «Сегодня крестьяне-колхозники решили коллективно сжечь своих богов… В степи свалили иконы на одну кучу, облили керосином. Освободились хаты от ненужного мусора. Пополнились ряды союза воинствующих безбожников Зиновьевщины».
Уничтожение неотрекшегося духовенства превратилось в каждодневное дело. В 1930-м году чуть не ежедневно в северные края отправляли непокоренных священников…
Апогея это черное дело достигло в так называемую безбожную пятилетку 1933-37-х годов, самым страшным стал 1937-й год. Сталинский палач Ежов провозгласил всех священников антисоветским элементом, и каждой области довели свою норму священников, которых полагалось репрессировать. Теперь духовенство стали не только массово сажать, но и регулярно расстреливать. 2 ноября 1937-го приговорен к расстрелу священник Покровской церкви Александрии Андриан Вожаков. В те же дни расстрелян настоятель храма в селе Юзефовка Грушковского района Василий Подольский. 30 ноября расстрелян Матвей Добушев, священник из Злынки Маловисковского района. Николай Калишевский из села Трилисы Александровского района расстрелян в том же ноябре. 14 января 1928-го расстреляли еще двух священников Александровщины – Григория Приходько и Харлампия Финьковского. И этот список почти бесконечен…
Военная «оттепель»
К началу Второй мировой войны в Кировоградской области остались единицы действующих храмов. Возрождаться религиозная жизнь начала с немецкой оккупацией. Нацисты возродили Церковное епархиальное управление при епископе Елисаветградском и Николаевском. Возродились службы в десятках храмов, не во всех, конечно. Так, в Новогеоргиевском районе из 36 храмов, действовавших до Октябрьской революции, уже в 1942-м году служились службы в одиннадцати. Районные управы даже предоставляли новоназначенным священникам жилье. В Покровской и Преображенской церквях вновь создали церковные хоры. Многие хористы впоследствии поплатились за это отсидкой в советских концлагерях.
Немцы почти все храмы обратили в сторону Украинской автокефальной церкви, такова была их политика. Фашисты постоянно вмешивались в церковную жизнь. Обязывали править службы только на украинском языке, переносили даты церковных праздников, заставляли священников агитировать молодежь ехать на работу в Германию.
Советская армия освободила Украину. Часто здания церквей использовались как ориентиры для наводки орудий, как огневые точки гитлеровцев, поэтому большая часть всех храмов Кировоградщины была разрушена.
Советская власть также ослабила свой террор против церкви. И даже после освобождения от фашистов особым постановлением Совнаркома было запрещено закрывать храмы, останавливать их деятельность, даже несмотря на то, что их восстановили немцы. Начали перерегистрацию действующих церквей, на 1 июня 1944 года в области их зарегистрировали 70. Многих священников «за сотрудничество с оккупантами» арестовали и осудили, но уже не расстреливали.
Политика партии
При Кировоградском облисполкоме действовал уполномоченный по делам Российской православной церкви. Таким образом, работа иных конфессий просто не предполагалась. Хотя в области было еще много общин автокефальной церкви. С ними проводили «работу», и многие переходили в лоно РПЦ.
На октябрь 47-го на Кировоградщине открыто было уже 166 церквей. Еще в 1945-м году с автокефальной церковью на территории области было покончено. То, что для этого пришлось сослать в лагеря несколько десятков священников, мало кого волновало.
Власть оставалась, конечно же, воинственно безбожной. Но иногда случалось, как в селе Иванковцы Новогеоргиевского района, что председателя колхоза сняли с работы за воинствующий атеизм – он приходил в церковь, не снимая головного убора, курил там и плевал на пол, ругал людей.
Еще во время войны церковь развернула широкую работу по поддержке армии – собирала продукты и деньги. Власть называла это «церковно-патриотической работой» и поощряла.
На конец 1947 года в области служило 143 священника. Чтобы жизнь не казалась им медом, советы обложили их налогом – каждый в год должен был заплатить 26 тысяч рублей. Для большинства эта сумма была не по силам.
Шла активная борьба с сектантами. В 50-м году баптистов, евангелистов и прочих было арестовано в области 115 человек. Последним сурово пострадал при Сталине житель Перегоновки тогда Подвысоцкого района Алексей Яровой. За организацию «антисоветской церковно-монархической группы» 11 марта 1953-го, через несколько дней после смерти Вождя народов, он был приговорен к 25 годам лагерей.
К власти пришел Никита Хрущев. При нем, пусть и в не такой жестокой форме, война с церковью продолжалась. В 54-м году власть обложила церковь высокими налогами, приравняв служителей к «некооперативным ремесленникам», заставила в обязательном порядке страховать храмы. Большинству платить было нечем, неудивительно, что число действующих храмов стало резко сокращаться. В том же 54-м их число сократилось сразу на 41.
В 1955 году из лагерей вернулись на Кировоградщину десятки реабилитированных священников. Но власть даже не стала рассматривать прошения об открытии четырех новых церквей в области. По-новому начался процесс отъема храмов у верующих. Каждый год, вплоть до 1965, их отнимали у общин в среднем по десяти. На 1 января 1965 года в Кировоградской области осталось 9 церквей и 50 молитвенных домов; священников – всего 53.
После отставки Хрущева и прихода к власти Брежнева власть относительно успокоилась в своей многолетней войне с религией. Однако урон был настолько велик, и влияние антирелигиозной пропаганды настолько сильно, что все меньше людей и далее задумывалось о Боге. Количество общин верующих продолжало снижаться вплоть до 1985 года. С приходом Горбачева началось возрождение религии. Это уже другая история.
Но общий итог этих долгих лет террора таков: количество храмов в нашем крае со 178 в 1917-м году сократилось до 9 в 1965-м. Число священников снизилось с 573 до 87. Страшные цифры. Не в них ли корень эпидемии бездуховности, охватившей наше общество?
Геннадий Рыбченков, «УЦ».
P.S. Автор книги Иван Петренко живет в Александровке. Работает в Кировоградском областном отделении поисково-издательского агентства «Книга памяти Украины». По несколько дней в неделю проводит в кировоградских архивах. Сейчас готовит к изданию книгу о периоде оккупации Кировоградщины фашистами.
http://uc.kr.ua/vera/comment-page-1/#comment-136531
