ПОСЛЕСЛОВИЕ К ПРАЗДНИКУ ДНЯ ЗАЩИТНИКОВ

Президент, премьер и другие официальные лица, а также граждане стран СНГ дружно поздравляют соотечественников с Днем защитника Отечества, не слишком вдаваясь в детали — с чем именно. Мол, «праздник мужчин» — и все тут.

Что же это за день в истории 20–го века — 23 февраля? Считать ли нам его праздником? Для многих в СССР он стал днем мужчин, точнее, днем настоящих мужчин, которые служили в армии, или в милиции, или еще в каких–либо силовых структурах. Или когда–то служили. Или не служили вовсе нигде, но являются мужчинами и потому вроде бы заслужили чествования наравне с остальными…

Многие настолько привыкли к празднованию этого дня, с шумными застольями, подарками, а в России еще и одним выходным, подаренным россиянам правительством, что никто и не помнит, а почему вообще возник этот праздник. С чего все началось? Что дало смысл существованию этого дня? Кто сочинил тот миф о победе над немецкими войсками под Нарвой и Псковом в 1918 году, что дало рождение так называемой Красной Армии? Было ли это рождение вообще и что же мы тогда отмечаем — об этом пойдет наш рассказ…

Интересно, что в анналах военной истории сохранилось описание доблестной защиты Пскова, но только во время Ливонской, а вовсе не в последний год Первой мировой войны. На протяжении без малого пяти месяцев, с августа 1581 по январь 1582 года, осажденный псковский гарнизон, возглавляемый воеводой Иваном Шуйским, успешно отражал неоднократные попытки польского короля Стефана Батория овладеть городом. Зимой 1918 года все получилось иначе.

В большевистской прессе тех дней нет ни одной ссылки на разгром немцев, который якобы произошел 23–го. Напротив, известно, что 23 и 24 февраля — это дни «безусловной» капитуляции Советской России перед кайзеровской Германией. Чтобы забыть позор, ее нужно было превратить в торжество. Потому 23 февраля — это скорее день защитника немецкой кайзеровской отчизны, чем российской советской, или, тем более — украинской.

В первые послереволюционные годы в официальных сообщениях по поводу праздника речь шла о том, что якобы 23 февраля 1918 года Совнарком принял декрет об организации Красной армии. Однако в действительности этот декрет был издан еще 15 января.

На десятилетие праздника — в 1928 году — выяснилось, что 23 февраля 1918 года советская власть приступила к организации первых отрядов Красной армии.

В сентябре 1938 года, в кратком курсе истории ВКП(б) появилась новая версия: 23 февраля 1918 года «под Нарвой и Псковом немецким оккупантам был дан решительный отпор».

Позже Сталин заявил, что 23 февраля 1918 года отряды Красной армии «наголову разбили под Псковом и Нарвой войска немецких захватчиков». Так эта неправда и пошла гулять по миру.

Во времена хрущевской оттепели в той таки истории партии куда–то исчезло сообщение о Нарве, однако выяснилось, что под Псковом Красная армия «оказала упрямое сопротивление более многочисленным силам противника и нанесла им серьезное поражение».

Такие противоречивые сообщения вызывают закономерный интерес: а что же произошло в действительности?

А в действительности 10 февраля 1918 года безрезультатно закончились переговоры о мире между Россией и Германией, проходившие с 20 ноября 1917 года в Бресте, ставке главнокомандующего германским Восточным фронтом. Вечером 10 февраля советские представители во главе со Львом Троцким сообщили — в одностороннем порядке — о прекращении войны с государствами четверного союза (Германией, Австро–Венгрией, Турцией и Болгарией).

Советская власть надеялась, что немцы просто оставят большевиков в покое, имея значительные проблемы на фронтах во Франции и Бельгии.

Утром 11 февраля советское правительство распорядилось о полной демобилизации российских вооруженных сил. Всем, кто не мог понять, зачем распускать войска, не подписав сепаратного мира, глава петроградских большевиков и правая рука Ульянова–Ленина Зиновьев разъяснил с трибуны: ожидать неприятельского нападения не следует, так как трудящиеся Германии и Австро–Венгрии воевать не желают совсем.

В это время советский главнокомандующий, прапорщик Крыленко обнародовал приказ об «организации братания» с немцами. Однако немцы оказались стойкими к «братским объятиям».

18 февраля германское верховное командование Гинденбурга, давно перебросившее на свой Западный фронт самые боеспособные соединения, заявило об окончании временного перемирия. В ночь на 19 февраля Ленин и Троцкий уже спешно телеграфировали в Берлин о готовности Совнаркома без промедления подписать мир на германских условиях, но немецкое командование предпочло продлить экономически выгодное и необременительное наступление до получения официального письменного подтверждения присланной депеши.

Немцы несколько дней не отвечали, начав наступление по всей линии развалившегося фронта. Скорость их передвижения ограничивалась преимущественно качеством дорог. 18 февраля немцы захватили Двинск (Даугавпилс), 20 — Минск, 21 — Полоцк, 22 — Режицу (позднее Резекне).

Неординарность возобновившихся военных действий заключалась прежде всего в стремительности германского вторжения. Противник продвигался на восток преимущественно «боевыми поездами», не встречая практически никакого сопротивления. В 141–16 вагонах таких эшелонов размещались эскадрон кавалерии, до полуроты пехоты (при 14–16 пулеметах и 2–4 пушках) и саперный взвод. По признанию того же Зиновьева, в хорошо укрепленный Двинск въехал неприятельский отряд, состоявший не то из 60, не то из 100 человек. В Режицу, как писали «Русские ведомости», ворвалось подразделение настолько малочисленное, что не сумело с ходу занять телеграф, проработавший еще почти сутки.

По свидетельству прессы минские большевики стали готовиться к бегству с утра 19 февраля. На станцию свозили оружие и продовольствие; к 18 часам туда прибыл грузовик с ящиками и баулами, где находилось 13 миллионов рублей — конфискованная за день городская наличность. В 10 вагонах «секретного эшелона» расположились местные начальники с охраной и штаб Красной гвардии во главе с военным комиссаром западной области Мясниковым (Мясникяном) — бывшим помощником присяжного поверенного и будущим первым секретарем Закавказского крайкома РКП(б). Неожиданно рабочие железнодорожных мастерских отогнали паровоз и потребовали жалованье за последние месяцы.

Ночь протянулась в спорах о допустимых масштабах вознаграждения за пролетарский труд. Лишь к рассвету обе стороны сошлись на общей сумме в 450 тысяч рублей. Получив деньги, рабочие вознамерились было не выпустить из города нескольких комиссаров, подозреваемых в крупных хищениях. В ответ большевики выставили на площадках и крышах вагонов пулеметы и пригрозили разгромить всю станцию, если к поезду не прицепят паровоз немедленно. Утром 20 февраля «секретный эшелон» отправился, наконец, в Смоленск, а к белорусской столице приблизилась германская кавалерия. После короткой передышки в Минске немецкие отряды продвинулись на 117 верст по направлению к Москве за каких–нибудь 18 — 20 часов.

Совнарком призвал все местные советы и войсковые организации приложить максимум усилий к воссозданию армии. Вместе с тем советское правительство отнюдь не спешило отдать приказ хотя бы о приостановлении трудно объяснимой демобилизации, и соответствующий комиссариат продолжал свою конвульсивную деятельность по расформированию воинских частей.

21 февраля был учрежден чрезвычайный штаб Петроградского военного округа во главе с управляющим делами Совнаркома Бонч–Бруевичем, а Ленин написал воззвание «Социалистическое отечество в опасности!». Чрезвычайный штаб объявил столицу на осадном положении, ввел военную цензуру и распорядился о расстреле «контрреволюционных агитаторов и германских шпионов».

Тем временем германские военные части направились к Пскову, где был штаб Северного фронта и находились обширные склады военного имущества, боеприпасов и продовольствия. Вечером 24 февраля немецкий отряд численностью не более 200 человек без боя овладел городом. В тот же день, 24 февраля, пали Юрьев и Ревель (ныне Тарту и Таллинн).

Какие же еще события, кроме объявления Пскова на осадном положении,  происходили 23 февраля 1918 года? Оказывается, никак не славные и боевые.

23 февраля курьер привёз в Петроград новый германский ультиматум. Который содержал обширные территориальные притязания: отторжение от России Польши, Литвы, Курляндии и части Белоруссии. Петроград должен был признать независимость Литвы, Латвии, Эстонии, Финляндии, Украины, подписать мирное соглашение с Украиной, демобилизовать армию, разоружить флот и т.д. Чрезвычайно тяжёлыми были и экономические и военно–политические условия договора.

И именно 23 февраля члены ЦК РСДРП (б), то есть большевики, согласились принять немецкий ультиматум.

В 3 часа утра 24 февраля немецкий ультиматум принял Всероссийский Центральный исполнительный комитет (то есть правительство). За капитуляцию проголосовало 116 членов ВЦВК, 85 — против, 26 воздержались.

В ночь с 24 на 25 февраля в Брест–Литовск для подписания мирного договора выехала советская делегация в составе Г. Я. Сокольникова, Л. М. Карахана, Г. В. Чичерина и Г. И. Петровского.

Вероятно, именно факт капитуляции обусловил избрание этого дня в качестве праздника. Чтобы забыть позор, его нужно было превратить в торжество.

Но тогда, в 1918–м, уже через несколько часов после падения Пскова Бонч–Бруевича всполошила телеграмма о возможном германском наступлении на Петроград. В ночь на 25 февраля он потребовал разбудить спящий город заводскими гудками, дабы перейти от слов к делу и срочно приступить к записи добровольцев в Красную армию. Еще раз напоминаем и подчеркиваем, что это было уже 25 февраля, после «победы» под Нарвой и Псковом, как утверждали позже советские пропагандисты.

25 февраля большевики решили ускорить запись добровольцев в Красную армию, ожидая наступления немцев на столицу. Советская власть в Петрограде объявила: кто не запишется в Красную армию, того пошлют под конвоем копать окопы вокруг города. К вечеру 25 февраля «Правда» продублировала ночное беспокойство Бонч–Бруевича восклицаниями, частично заимствованными из популярных в начале ХХ века романов о Французской революции: «Смертельный удар занесен над Красным Петроградом! Если вы, рабочие, солдаты, крестьяне, не хотите потерять своей власти, власти Советов, — до последнего издыхания сражайтесь с разбойниками, которые надвигаются на вас! Все к оружию! Сливайтесь немедленно в красные социалистические батальоны и идите победить или умереть!».

На следующий день после падения Пскова, 25 февраля, управляющий делами Совнаркома Бонч–Бруевич проинформировал Ленина о необходимости экстренного переселения высших сановников из столицы в провинцию. Председатель советского правительства изъявил полное согласие. На закрытом заседании Совнаркома 26 февраля Ленин уведомил соратников о своем решении срочно перебраться в Москву, захватив с собой от каждого ведомства «только минимальное количество руководителей центрального административного аппарата», а также «во что бы то ни стало и немедленно вывезти Государственный банк, золото и Экспедицию заготовления государственных бумаг».

С тех пор ленинскую тактику многократно использовали чуть ли не все диктаторы ХХ столетия: при военном перевороте брали в первую очередь почту, телеграф и телефонную станцию, а перед бегством — Государственный банк.

С 27 февраля большевики прекратили всякие выплаты населению и организациям Петрограда и закрыли Государственный банк, «чтобы не потворствовать паническим настроениям». Вслед за этим в Совнарком посыпались телеграммы из Казани, Нижнего Новгорода, Череповца и других городов о полном отсутствии денег в банках, невыплатах жалованья трудящимся и забастовках из–за невозможности выкупить хлебный паек.

А тем временем в Петрограде открылись вербовочные пункты, где принимали кандидатов в защитники отечества ежедневно, за исключением выходных и праздничных дней, с 10 или 11 до 15 или 16 часов.

Постоянный, хотя и совсем не густой, приток волонтеров в Красную армию обеспечивала нарастающая хозяйственная разруха. Небывалая безработица и надвигающийся голод служили надежной гарантией успешной вербовки добровольцев и впредь, поскольку армейский паек, подкрепленный обещанием денежного довольствия, издавна рассматривали как верное средство для возбуждения боевого духа у безработных.

В дневнике В.Г. Короленко отражены сцены комплектования советских войск на Украине еще в январе 1918 года:

«...Приходит наниматься в Красную гвардию человек. Ему говорят: — Вы, товарищ, значит, знаете нашу платформу? — Та знаю: 15 рублей в сутки».

За несколько дней Красная армия разрослась, по мнению петроградской прессы, чуть ли не до ста тысяч человек. Наспех сколоченные рабочие отряды — фактически ополчение — отправились затыкать своими телами безразмерные прорехи на Западном фронте.

Но армию нужно было обеспечить продовольствием. Ленин 14 января 1918 года провозглашает: «Каждый завод, каждая рота должны выделить отряды, к обыскам надо привлечь не желающих, а обязать каждого, под угрозой лишения хлебной карточки. Пока мы не применим террора — расстрел на месте — к спекулянтам, ничего не выйдет. Если отряды будут составлены из случайных, несговорившихся людей, грабежей не может быть. Кроме того, с грабителями надо также поступать решительно — расстреливать на месте. Зажиточную часть населения надо на 3 дня посадить без хлеба, так как они имеют запасы и других продуктов и могут по высоким ценам достать у спекулянтов». Не возлагая, видимо, особых надежд на скорое пробуждение экспроприаторской активности у трудящихся, вождь мирового пролетариата обратился к единомышленникам в Харькове 15 января: «Ради бога, принимайте самые энергичные и революционные меры для посылки хлеба, хлеба и хлеба!!! Иначе Питер может околеть».

В это время вполне реальная, судя по направлению главного удара, угроза германского наступления на Петроград побудила советское командование выдвинуть на защиту столицы лучшие воинские части. Нарком по морским делам Дыбенко лично повел навстречу противнику соединение балтийских матросов, отлично зарекомендовавших себя при разгоне и расстреле мирной демонстрации жителей Петрограда в день открытия Учредительного собрания.

Славно покутив в Петрограде 28 февраля и прихватив с собой три конфискованных где–то бочонка спирта, революционные моряки ворвались в застывшую от мороза и страха Нарву 1 марта. Объявив городу свои личные декреты о всеобщей трудовой повинности и красном терроре, нарком по морским делам засел в штабе и занялся перераспределением спирта; братва же приступила к безотчетным расстрелам соотечественников, предварительно выгнав нарвских обывателей на улицы для расчистки мостовых от снежных заносов.

Конфискованный спирт быстро закончился, и к вечеру 3 марта Дыбенко вместе со своим штабом покинул Нарву, увозя с собой телефонные и телеграфные аппараты. Подчиненные наркому войска охватила паника; их сокрушительное отступление удалось остановить лишь через сутки. Перехватив Дыбенко в Ямбурге (с 1922 года Кингисепп), прибывший из Петрограда генерал Парский попытался уговорить наркома вернуться в Нарву, но тот ответил, что его «матросы утомлены», и укатил в Гатчину.

Утром 4 марта небольшой немецкий отряд занял Нарву без боя и не без легкого удивления. Назвать эту вылазку матросов Дыбенко «розгромом немецких войск» было бы большой натяжкой, тем более что произошли эти события не 23 февраля.

После занятия Нарвы германская армия прекратила наступление, поскольку 3 марта в Брест–Литовске был подписан мирный договор.

Окончательный текст условий мирного договора советской делегации был вручён 1 марта — на ещё более тяжёлых условиях, чем в ультиматуме от 22 февраля.

3 марта мирный договор был подписан и только после этого военные действия были прекращены.

Этот договор уже 15 марта был ратифицирован Чрезвычайным IV Всероссийским Съездом Советов. Данные соглашения являлись сепаратными, постольку, поскольку на российское предложение о немедленном прекращении войны бывшие союзники России по Антанте ответили отказом.

Согласно условиям Брестского мира:

1. От России отторгалась Польша, Прибалтика, западная часть Белоруссии. На Кавказе в пользу Турции отходили Карс, Ардаган и Батум.

2. Российское правительство обязывалось полностью демобилизовать армию, вывести свои войска из Украины, Прибалтики и Финляндии, заключить мир с Украинской Народной Республикой.

3. Русский флот выводился из своих баз в Финляндии и Эстонии.

4. Россия выплачивала 3 миллиарда рублей репараций.

5. Советское правительство обязывалось прекратить революционную пропаганду в центрально–европейских странах (согласие Советского правительства прекратить пропагандистскую работу на оккупированных немцами территориях означало, что большевики полностью сдавали Украину, Прибалтику и большую часть Белоруссии).

После подписания мирного договора германские войска ликвидировали советскую власть в республиках Прибалтики, в Белоруссии и на Украине.

Брестский мир, в результате которого от России были отторгнуты огромные территории, вызвал оппозицию по отношению к большевикам со стороны практически всех политических сил, как справа, так и слева.

Сам Ленин назвал договор «похабным». Патриотически настроенные граждане же считали его следствием прежних соглашений немцев с Лениным, которого ещё в 1917 году называли немецким шпионом. Находившийся в заключении император Николай II назвал мирный договор позором для России и удивлялся, как император Вильгельм и германское правительство могли унизиться до пожатия рук «грязным людям, предавшим свою родину».

Брестский мир послужил катализатором образования «демократической контрреволюции», выразившейся в провозглашении в Сибири и Поволжье эсеровских и меньшевистских правительств, восстании левых эсеров в июне 1918 года в Москве. Подавление выступлений, в свою очередь, привело к формированию однопартийной большевистской диктатуры и полномасштабной гражданской войне.

Напомним, что только ноябрьская революция в Германии дала возможность России аннулировать Брест–Литовский договор. Это было сделано постановлением ВЦИК от 13 ноября 1918 года. В результате немецкие войска ушли с территории Украины, Прибалтики, Белоруссии.

Но вернемся к марту 1918 года. В пятницу 8 марта «для более спокойной и продуктивной работы» в Москву из Петрограда ретировался наркомат юстиции, а в субботу 9 марта выбыло руководство ВЧК, взяв с собой для покрытия предстоящих расходов два миллиона рублей. До отъезда чекисты успели основать Петроградский филиал карательного ведомства и предложить коллегам арестовать «видных капиталистов» в качестве заложников. 

Поздним воскресным вечером 10 марта под усиленной охраной латышских стрелков пустился в путь вождь мирового пролетариата. Его поезд с неосвещенными окнами вагонов тихо, словно крадучись, отошел от заброшенного полустанка на окраине Петрограда и столь же незаметно прибыл в первопрестольную темным морозным вечером 11 марта. Тайную организацию перевозки советского правительства в Москву Бонч–Бруевич считал впоследствии одной из самых главных своих заслуг перед партией.

На третий день после приезда вождя в Москве открылся Чрезвычайный съезд Советов. После долгих препирательств его делегаты ратифицировали Брестский мир и 16 марта предоставили Петрограду статус провинциального города.

Меньшевики попытались было изложить свою точку зрения на происходящее, однако, как только они начинали говорить о «дискредитации революции», неумолимый председатель съезда Свердлов лишал их слова, за что тут же получил прозвище Затыкальщик.

Что же происходило 23 февраля в России?

Возвращаясь к 23 февраля, давайте еще раз, в деталях, все–таки, уточним — так что же происходило в 23 февраля в России?

Да просто члены ЦК большевистской фракции РСДРП, собравшиеся в Смольном, в условиях полного отсутствия армии и способности отдельных отрядов Красной гвардии защищать Петроград, согласились принять германский ультиматум. Ради сохранения своей власти Ленин готов был подписаться под любыми условиями «похабного мира» с государствами четверного союза. «Для революционной войны нужна армия, а ее нет», — жестко аргументировал он навязанное сподвижникам решение. Вождю мирового пролетариата вторил, как обычно, Зиновьев: «По опыту последних дней ясно, что в армии и стране нет энтузиазма… замечается лишь всеобщая усталость».

23 февраля 1918 г. в 10.30 утра Германия представила свои мирные условия, потребовав дать ответ на них не позднее чем через 48 часов. Советское правительство должно было признать независимость Курляндии, Лифляндии, Эстляндии, Финляндии, Украины и вывести свои войска с их территории, заключить мир с Украиной, передать Турции Анатолийские провинции, демобилизовать армию, разоружить флот в Балтийском и Черном морях и в Ледовитом океане, признать невыгодный для России русско–германский торговый договор 1904 г., предоставить Германии право наибольшего благоприятствования в торговле до 1925 г., разрешить беспошлинный вывоз в Германию руды и иного сырья, прекратить агитацию и пропаганду против держав Четверного союза.

В 7 часов утра уже 24 февраля Ленин телеграфировал в Берлин: «Согласно решению, принятому Центральным Исполнительным Комитетом Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов 24 февраля в 4 1/2 часа ночи, Совет Народных Комиссаров постановил условия мира, предложенные германским правительством, принять и выслать делегацию в Брест–Литовск». Руководство Германии, в свою очередь, потребовало, чтобы советская делегация прибыла в Брест не позднее чем через 3 дня.

«Троцкий учится писать». Немецкая карикатура на Троцкого Л.Д., подписавшего мирный договор в Брест–Литовске. 1918

Но удивительным выглядит факт, что нигде, ни единым словом не упомянуто о создании и больше того, победоносном наступлении Рабоче–Крестьянской Красной Армии.

Газеты конца февраля 1918 года не содержат никаких победных реляций. И февральские газеты не менее боевого 1919 года не ликуют по поводу первой годовщины «великой победы».

Гражданская война, голод и разруха отнюдь не способствовали радужному настроению трудящихся, поэтому, вероятно, в 1920 и 1921 годах о дне Красной армии попросту забыли. Зато в 1922 году нарком по военным делам Лев Троцкий, неожиданно для всех придумал из ничего этот праздник, и даже объявил конкурс на лучший марш Красной армии. 23 февраля 1922–го года Троцкий устроил военный парад на Красной площади, заложив тем самым традицию ежегодного всенародного торжества. Ровно в полдень 23 февраля «организатор и любимый вождь нашего воинства» принял рапорт командующего парадом и, обойдя полки, прокричал по привычке пламенную речь, приурочив четвертую годовщину Красной армии к публикации ленинского декрета о ее создании.

Тут опять открывается нестыковочка. Декрет об организации РККА был принят на заседании Совнаркома 15 января 1918 года (здесь и далее даты до 1 февраля 1918 года указаны по старому стилю.)

На следующий день, 16 января, Ленин подписал декрет о выделении из государственного казначейства 20 миллионов рублей на нужды заново формируемых воинских соединений; куда ушли эти огромные по тем временам ассигнования, осталось, впрочем, неизвестным. Оба декрета были распубликованы 19 января 1918 года. Тем не менее Троцкий и в 1923 году настойчиво повторял: декрет об организации Красной армии Совнарком издал именно 23 февраля 1918 года. То есть, говоря словами Михаила Булгакова, «гражданин совравши».

Столичная же пресса к пятилетней годовщине РККА указала ее стратегические задачи, поместив под изображением земного шара, накрытого буденовкой, недвусмысленную подпись: «Перед Красной Армией стоят большие цели».

С опалой Троцкого немного трансформировалось и официальное обоснование праздника. К десятилетней годовщине РККА выяснилось вдруг, что 23 февраля 1918 года советское правительство уже приступило к формированию первых отрядов Красной армии, хотя новый нарком по военным делам Ворошилов все еще связывал «торжественные мероприятия» с вышеупомянутым ленинским декретом.

К 23 февраля 1938 года была учреждена юбилейная медаль «ХХ лет РККА». И только в сентябре того же 1938 года, когда газета «Правда» впервые напечатала «Краткий курс истории ВКП(б)», трудящиеся получили наконец единственно правильное истолкование всенародного праздника: «В ответ на брошенный партией и советским правительством клич «Социалистическое отечество в опасности!» рабочий класс ответил усиленным формированием частей Красной армии. Под Нарвой и Псковом немецким оккупантам был дан решительный отпор. День отпора войскам германского империализма — 23 февраля — стал днем рождения молодой Красной армии».

Такое чисто мифологическое объяснение всенародного праздника укоренилось в массовом сознании легко и прочно. В тяжкие годы войны, когда каждое веское слово укрепляло боевой дух действующей армии, верховный главнокомандующий Сталин усилил прежние акценты, заявив, что 23 февраля 1918 года отряды РККА «наголову разбили под Псковом и Нарвой войска немецких захватчиков».

Священная формулировка «Краткого курса истории ВКП(б)» оставалась замороженной почти 20 лет и лишь во время хрущевской «оттепели» в ней образовалась проталина. «Решительный отпор» под Нарвой исчез из нее совершенно бесследно, зато под Псковом созданная Лениным Красная армия оказала «упорное сопротивление превосходящим силам противника и нанесла им серьезное поражение».

На самом деле задача троцкистского, а затем и сталинского руководства в изобретении этого мифа была проста и понятна: все они принимали непосредственное участие в шутовских переговорах о мире, бесславной организации «сопротивления» немецким частям, а затем и позорной сдаче Германии в Бресте. Вытеснив из памяти неприятные впечатления, связанные с постыдной капитуляцией, Троцкий назначил на 23 февраля всенародный праздник. Продолжив традицию ежегодного торжества, Сталин постарался окончательно вытеснить из сознания своих подданных позорное пятно на прошлом его империи.

Миф удался славный — в лучших традициях советской пропаганды

Власть всегда создавала предельно дешевые, лубочные мифы, для «как можно более широкого восприятия». Вместо того чтобы чествовать какого–то реального Худойбердиева, власть находила правильных деятелей, с правильными биографиями, пролетарской родословной до восьмого колена и соответствующими громкими фамилиями.

Вспомним, что на Рейхстаг в 1945 году карабкалось несколько десятков бойцов, пока туда не залезли воины с «правильными» национальностями — русский и грузин.

Если кто–то проигрывает, то кто–то должен и выиграть. Немецкое наступление 1918 года — безусловный успех немецкой армии, которая продемонстрировала, что даже после изнурительной трехлетней войны на два фронта сохранила организованность и способность действовать малыми группами во враждебном окружении.

Через две недели немецкая армия захватила в пять раз большую территорию, чем ей удалось отвоевать за предыдущие три с половиной года первой мировой войны. О немецких потерях в этом походе нигде не сообщается. Германия осуществила такую экспансию фактически без потерь, хотя за предыдущие годы войны положила на восточном фронте сверх миллиона солдат. Тем более что лучшие немецкие части еще летом 1917 года, после начала развала российского фронта, были переброшены на Западный фронт главнокомандующим немецкой армии Гинденбургом.

Кстати, что касается Украины. В то время как немцы показали всего лишь здравый смысл и свою неизменную организованность, тогдашняя украинская элита ярко проявила полную безответственность, распустив украинизированные части регулярной армии. Если бы не это самоубийственная для Украины глупость тогдашней украинской власти, большевики, возможно, так же убегали бы от украинского войска, а не организовывали массовые расстрелы и экспроприации в Украине, как это произошло.

Однако, к сожалению, в истории не бывает условного наклонения.

А как же праздник?

Перед нами сегодня стоит дилемма. С одной стороны, зачем праздновать день капитуляции Советской России, еще и называя его днем защитника Отечества?

С другой стороны, определенная часть нашего населения привыкла отмечать эту дату и считает ее праздником мужчин.

Конечно, каждому из нас хотелось бы, чтобы мы отмечали подлинный день защитника Отечества. В России до большевистского переворота 1917 года традиционно Днем Русской армии считался праздник 6 Мая — День Святого Георгия Покровителя русских воинов. В этот день воины Русской армии участвовали в парадах, в этот день награждали Георгиевскими крестами и другими наградами, в этот день вручали и освящали Знамена, а по окончании посещали храмы и поминали всех воинов, погибших за Россию. Начиная с начала 90–х годов, этот праздник уже ежегодно отмечается в России Русской Православной Церковью и военно–патриотическими, казачьими и общественными объединениями. Для тех, кто придерживается такого истолкования истории, 23 февраля остается лишь поводом для пьянки «товарищей безбожников».

Может быть, 6 мая  стало бы оптимальной датой и для Дня Вооруженных Сил Украины — ведь этот праздник мужчин и защитников очень широко отмечается у православных Болгарии, Македонии, а также в Сербии, Черногории и Грузии именно как праздник мужчин. А в Украине, к тому же, в этот день была первая победа Освободительной войны украинского народа под Желтыми Водами 1648 года.

Днем мужчин вполне мог бы стать День Покрова Пресвятой Богородицы — казацкий военный праздник (14 октября). Однако совпадение этого праздника с Днем основания УПА вряд ли вызовет энтузиазм у нынешней власти.

Для Дня Военно–Морского Флота Украины возможны другие варианты. В частности, 18 июня 860 года состоялся первый, точно зафиксированный в византийской хронике, выход Киевской Руси на международную арену. В этот день наши корабли (по разным данным от 200 до 360) неожиданно появились под столицей Византийской империи и взяли ее в осаду. Отечественная летопись помещает это событие под 866 годом, но, скорее всего, ошибается. Византийцы дают точную дату.

Эти даты не являются конфликтными, ретроградными, исторически амбициозными и способными объединить большинство граждан.

Подготовил <