В 2010 г. исполняется 155 лет со времен окончания первой героической обороны "города русской славы", как его любили называть многие деятели прошлых поколений да и нынешние "ура-патриоты". Тогда победа оказалась на стороне объединенных сил Великобритании и Франции. Эта акция стала одной из ключевых в более глобальном противостоянии нескольких европейских держав (плюс Османская империя) с Россией. Формальной причиной для начала этого международного конфликта явился спор между российской и французкой сторонами о праве первенства править службу в храмах Вифлеема – места рождения Христа, а также около Гроба Господня в Иерусалиме.
Россия не могла да и не желала поступиться в этом принципиальном для нее вопросе. А после неудачной миссии князя и адмирала А. Меньшикова в Константинополь в 1853 г. ввела свои войска на территорию Молдавии и Валахии, подчиненных тогда Турции. Та в ответ объявила России войну, а несколько позже к ней присоединилось еще несколько стран. Крым стал основным театром военных действий, а основной задачей созданного экспедиционного корпуса, как это было сформулировано редакцией лондонской газеты "Таймс", явилось следующее: "…главное задание политики и войны не может быть достигнуто, пока существует Севастополь и российский флот".
В 1854 г. действия союзников в операции высадки крымского десанта и занятия стратегических объектов на черноморском побережье были успешными: в противостоянии на р. Альма русские проиграли, хотя потери с обеих сторон заставили задуматься атакующих: "Этого не знает никто, - ни в армии, ни во Франции. Мы – католики, а гибнем за мусульман; мы – монархисты, а кормим демагогов. Мы должны бы быть союзниками России, дабы уравновесить морское могущество Англии, а вместо этого нам приказывают уничтожать российский флот" – писал в своем дневнике один из офицеров во время ведения боевых действий.
Осенью 1854 г. было объявлено о блокаде главной стратегической цели союзников на побережье Черного моря. 349 дней и ночей продолжалась кровавая и беспощадная Севастопольская эпопея. Планы на быструю и славную победу оказались тщетными. Еще один француз, участвующий в этой мясорубке и вскоре погибший на поле боя, незадолго до своей смерти писал на родину: "Вспоминая сейчас то, что мы говорили после Альмы, ожидая конца войны за три недели, мы могли бы смеяться над собой, но под Малаховым курганом мы позабыли, что такое…смех".
Шесть бомбардировок и два штурма выдержали севастопольцы и матросы Черноморского флота. В это время произошло несколько баталий, которые стали последними для десятков тысяч солдат и офицеров союзной и российской армий. Малахов курган, Большой и Малый редуты и иные точки стали местом гибели и для представителей высшего командования противоборствующих сторон – адмиралов В. Корнилова, В. Истомина, П. Нахимова, как и маршала А.-Ж.-Л. Сент-Арно и лорда Реглана.
Но после того как союзникам удалось в сентябре 1885 г. захватить упомянутый Малахов курган – стратегическую высоту – и южную сторону Севастополя, город пал несмотря на весь героизм и самоотверженность его защитников. Черноморский флот приняли морские глубины (часть его была затоплена еще за несколько дней до начала обороны).
Теперь со второй половины ХІХ века перенесемся в начало века ХХ, а именно ко временам конца гражданской войны на обширных просторах бывшей империи, когда на посту главнокомандующего Вооруженными силами Юга России вместо генерала А. Деникина был утвержден барон П. Врангель. Признавая его несомненные способности командующий Южным фронтом Красной армии М. Фрунзе писал: "…в лице Врангеля и управляемой им армии наша родина, без сомнения, имела чрезвычайно опасную силу. Во всех операциях полугодичного противоборства Врангель как командующий в большинстве случаев проявил и незаурядную энергию, и понимание обстановки. Что касается подчиненных ему войск, то и о них следует дать безусловно положительный отзыв". Сейчас даже высказывается мнение, что неизвестно чем бы закончилась гражданская война, если бы барон раньше возглавил белое движение.
Но вернемся к севастопольским событиям в это время. Непосредственно после революции в городе утвердилась советская власть, но уже в мае 1918 г. его заняли германские войска. Черноморская эскадра ушла из Севастополя в Новороссийск, где и была, по приказу В. Ленина, "успешно" затоплена (стоило тогда вообще "город городить"?). В ноябре того же года власть снова сменилась: в севастопольских бухтах появился англо-французкий флот, а в самом городе к ним присоединились еще и подразделения греков (а позже и сенегальцев). Заходили в местные бухты и американские военные корабли (основные силы эскадры базировались в Константинополе).
Возвращаясь к красноармейско-белогвардейскому противостоянию следует указать, что крымская операция началась со взятия Перекопа и форсирования Сиваша, а в ней кроме красных, участвовали и подразделения повстанческой армии Н. Махно. Об этом "почему-то" не указывалось в многочисленных советских изданиях. Объяснение этому одно: после завершения освобождения Крыма М. Фрунзе издал приказ: "С махновщиной надо покончить в три счета. Всем частям действовать смело, решительно и беспощадно". Но этого не было осуществлено в полной мере – сам Махно с небольшим отрядом прорвался в Румынию и был интернирован на ее территории, а сохранившиеся части его армии воевали с большевиками до конца лета 1921 г. Тех же, кто оказался в руках красных, вместе с врангелевцами и другими "врагами" ждала одна участь – смерть под пулеметными очередями.
Коснулись эти события и войск союзников. В частности командующий французкими войсками в районе Севастополя" полковник Труссон писал: "Я просил добровольческую армию продержаться в течение двух недель, чтобы подготовить оборону Севастополя, а они дали мне лишь 4 дня, так как отступают на Феодосию и Керчь с изумительной быстротой. Но там они должны удержаться во что бы то ни стало, и я готов даже отдать приказ миноносцам, - если части ее будут переправляться без боев через пролив, - обстреливать их и топить". Но закончилось это тем, что на французких кораблях появились красные флаги, мятежные экипажи выведены в Средиземное море, а затем из города ушла и вся эскадра.
Участь белых была предрешена. 15 ноября 1920 г. тот же Фрунзе сообщал Ленину: "Сегодня наши части вступили в Севастополь. Мощным ударом красных полков раздавлена окончательно южно-русская контреволюция".
Прошло более двадцати лет и город снова оказался в осаде. Это уже касалось событий Великой Отечественной войны, когда появился приказ Главного Командования "Севастополь врагу не отдавать!".
Фашистское командование протеворечиво оценивало возможности обороны города. Сначала оно уверяло немцев. что он располагает лишь несколькими береговыми батареями и незначительным числом пулеметных блиндажей. Отсюда делался вывод, что Севастополь будет взят "с хода". Затем, когда молниеносное наступление провалилось, в ход пошла новая версия: конечно, в городской округе сравнительно мало укреплений, но зато вся местность вокруг него заминирована, поэтому прежде чем взять его, придется затратить известное время. А после очередной осечки уже говорилось: "Первокласная крепость. Укреплялась на протяжении десятилетий. Снабжена всеми современными средствами борьбы".
Исход и этой обороны всем известен. Как сообщало Совинформбюро "Севастополь оставлен советскими войсками, но оборона Севастополя войдет в историю Отечественной войны Советского Союза как одна из самых ярких ее страниц. Севастопольцы обогатили славные боевые традиции народов СССР". Это случилось после трех массированных штурмов и 250 дней самой обороны в 1941-1942 гг. Немцы заняли город и переименовали его в Теодорихгафен. В мае 1944 он был освобожден советскими войсками.
Вот три героических, но в то же время печальных эпизода из городской истории. Несомненно его защитники проявляли героизм, самоотдачу и мужество во время этих событий. И в этом нет никаких сомнений. Но при чем тут "слава" и "неприступность"? Ведь во всех этих перечисленных военных операциях наступающие стороны побеждали обороняющихся. А ведь на протяжении десятилетий наши соотечественники, и не только в Севастополе, равспевали приведенные в названии строки, не задумываясь над их смыслом.
Так им хотелось видеть свою историю, в этом и состояло определенное мифотворчество. Как определил смысл такого явления М. Стеблин-Каменский: "…миф – это повествование, которое там, где оно возникало и бытовало, принималось за правду, как бы оно не было неправдоподобно". К нашей теме это относится вполне.
Повторим еще раз – у нас нет никаких сомнений в
отношении героизма, самопожертвования и мужества защитников Севастополя
разных лет. Но от определенных исторических штампов и терминов в
конкретных случаях всеже следует отказываться и воспринимать "времена и
годы" так, какими они были на самом деле. От этого наша история не
обеднеет. Ведь в ней было действительно немало и "неприступности", и
"славы".
Александр Моця
