50 РУБЛЕЙ ЗА МАНДАТ. Первыми одесскими «депутатами» (гласными) стали наиболее состоятельные горожане — купцы и мещане. «Доросшим» до права избирать своих представителей в думу в то время считался одессит, имеющий «дело» в городе. Причем оно должно было давать годовую прибыль не менее 50 рублей в год (около $5 тыс. по нынешним расценкам. — Авт.). Но, несмотря на «щедрый подарок» Екатерины — право на создание самоуправления, настоящими хозяевами в молодом городе были генерал-губернаторы — аристократы, назначаемые императрицей. Аристократы откровенно не доверяли «городской демократии», опасаясь прихода к власти «маргиналов» из «низов». Например, легендарный генерал-губернатор Александр Ланжерон в 1818 г. высказывался об одесском населении в презрительном тоне: «Одесса не может быть поставлена в сравнение с другими городами, ни управляемая подобно им. Нужно взять в рассуждение, что Одесса спервоначала населялась бродягами из всех соседних губерний, преступниками, бежавшими из заключения и от суда, военными дезертирами, беглецами из Константинополя, корсарами и форбанами архипелагскими... Судя по составу жителей одесских и по выборам, какие они обыкновенно делают в городе, выборы совершенно зависят от партии, составленной из людей низших классов или наименее уважаемых в городе». Именно поэтому городская дума «образца XVIII века» была лишь слабым подобием нынешней мэрии и исполняла большей частью лишь представительские функции. Дело дошло до того, что новоучрежденный одесский магистрат сделали... «стажером» у магистрата другого города — Вознесенска. По велению свыше, наш магистрат обязан был обо всем отчитываться Вознесенскому губернскому магистрату.

ДВЕ ДУМЫ. Недоверие к одесской «демократии» в первые годы создало в городе настоящую административную неразбериху: помимо магистрата в небольшом портовом городке существовал и другой орган самоуправления — Иностранный магистрат. Этот орган одесского самоуправления состоял из иностранных купцов. Между Русским и Иностранным магистратами порой велась настоящая война за право покомандовать Одессой. Первоначально иностранцы таки подмяли под себя Русский магистрат и даже добились его упразднения в 1798 году. Гласные из числа русских купцов и даже одесский городской голова теперь были вынуждены заседать в Иностранном магистрате и подчиняться его решениям. Только с приходом к власти императора Александра Первого русским «депутатам» в 1801 году было возвращено право на городское представительство, а Иностранный магистрат был ликвидирован навсегда.

«УЧЕНЫЕ ЕВРЕИ». Помимо магистрата и губернского генерал-губернатора в Одессе были и другие представители власти — градоначальники. В функции одесского мэра входил надзор за местным самоуправлением, полицией, судоходством и торговлей. Именно наличие собственного управленца придавало Одессе с первых дней «особый статус» — помимо нее в Российской империи такой привилегией обладали всего лишь три портовых города: Петербург, Севастополь и Керчь. Однако Пальмира и здесь отличилась! Видимо, признавая особый одесский менталитет, присущий гражданам города, по велению императора при одесском градоначальнике была введена особая должность — «ученого еврея». «Ученый еврей» был прообразом нынешних советников мэра, «решающих вопросы». К слову, по свидетельству современников, «ученые евреи» иногда были настоящими хозяевами Одессы, и к дверям их кабинетов «не зарастала народная тропа» просителей.

ДЕПУТАТЫ-ДЕЗЕРТИРЫ: БОЛЕЛИ И ПРЯТАЛИСЬ НА ХУТОРАХ

В отличие от современных кандидатов в депутаты, которые накануне выборов устраивают настоящую войну за обладание заветным мандатом, в XIX в. занятые своими делами купцы вовсе не желали идти в городскую думу. Причина проста. Тогда эта должность никаких благ и преференций, по сравнению с обычными гражданами, не давала. Более того, «рулить» Одессой приходилось за свой «кошт», раскошеливаясь на общественное благо: строить больницы, музеи, школы.

Порой доходило и до вовсе невероятных случаев — некоторых отлынивающих от общественных обязанностей гласных (депутатов. — Авт.) приходилось разыскивать при помощи полиции. А найдя, доставлять на рабочие места... под конвоем! Так, 21 июля 1838 г. на заседании гордумы было вынесено прошение военному губернатору и полиции: гласного Протасова, который спрятался от «служебного долга» на своем хуторе, предписали выслать в Одессу в сопровождении полицейских чинов. А 22 марта 1839 г. дума рассматривала «дело» сразу троих депутатов — Костюрина, Косякина и Тихова, которые с момента своего избрания... ни разу не появились на рабочем месте! Только при помощи прокурора и стряпчего (судебного исполнителя. — Авт.) «дезертиров» удалось водворить в зал заседаний.

Интересно, что наиболее богатые купцы — 1-й и 2-й гильдий — считали ниже своего достоинства заседать в думе. «Первостатейные» предприниматели были заняты своим бизнесом и не видели никаких выгод от общественной деятельности. Приходилось отдуваться самому нижнему классу «бизнесменов» — 3-й гильдии, которые и составляли большую часть заседателей гордумы в первой половине XIX в. Но и эти купцы всячески пытались увильнуть от депутатских обязанностей! История гордумы Пальмиры изобилует прошениями купчишек-депутатов, которые объясняли свое отсутствие различными причинами. Так, в течение 1830—1832 гг. в гордуму поступило 14 прошений об увольнении с поста депутата! Чаще всего гласные «косили» от службы из-за болезней: «геморроидальные припадки и нервное расслабление», «головокружение и временные в животе спазмы, при появлении коих никакими делами заниматься невозможно». Для освидетельствования «болеющих» приходилось даже отряжать специальных докторов! Кроме того, в числе поводов для депутатских «самоотводов» были и совсем экзотические. Так, некий гласный, помимо своей воли избранный в думу, ссылался в прошении на... неграмотность! «Вследствие сего могу оказаться вреден для общественного блага», — честно признался политик.

Однако большинство депутатов-беглецов скрывались от обязанностей на своих хуторах под Одессой. Часто полиция разрабатывала многоходовые комбинации по поимке гласных. Конные полицейские брали хутора в настоящую осаду! А изловив, подвергали горе-депутатов немалым штрафам. Например, с дезертира Василия Косякина было взыскано 100 рублей в пользу Приказа общественного призрения (деньги пошли в управление соцзащиты Одессы. — Авт.).

«ВАРЯГИ»: ГРЕК-ПИРАТ И РУМЫНСКИЙ ШТРАФ ЗА «СЕМКИ»

Длинный список одесских градоначальников пестрит иностранными фамилиями. Одним из первых «варягов» Одессой поруководил легендарный вице-адмирал Де Рибас, управлявший городом в «ручном» режиме — без его указания ничего не происходило. При нем в Одессе были построены первые дома и началось капитальное строительство порта. Очевидный административный мэр относился к населению города в типичном для иностранных легионеров XVIII века стиле — не жалея «животов» своих подчиненных. В суровую зиму 1795—1796 гг. около тысячи солдат, строивших одесский порт, погибли из-за тяжелой работы, голода и холода. Однако бравый адмирал продолжал слать победные реляции в Петербург, рапортуя о досрочной сдаче в эксплуатацию причалов и крепостных сооружений, лишь мельком упоминая в письмах о «померших людишках из числа работных людей и солдат».

Железной рукой управлял Одессой еще один, не менее легендарный «варяг», — герцог Эммануил де Ришелье. При нем город действительно расцвел. Несмотря на аристократическое происхождение и высокий статус генерал-губернатора сразу трех губерний, де Ришелье лично посещал чумные лазареты во время мора. А пожаловаться Дюку на утеснения местных чиновников мог любой одессит, встретив его на улице. По городу герцог передвигался на скромной пароконной коляске...

Пример заботы о вверенном ему городе подавал и городской голова из числа обрусевших греков, возглавлявший Думу в 1818—1821 гг., Дмитрий Спиридонович Инглези. У грека было богатое прошлое — карьера Димитриоса Инглези началась с пиратства. В молодости он нажил первый капитал, грабя суда турецких купцов в ходе борьбы греков за собственную независимость. Уже остепенившись и обретя статус «рассейского негоцианта» в Одессе, Дмитрий Спиридонович неоднократно бесплатно раздавал продовольствие голодающим горожанам в годы, когда город закрывали на карантин от чумы. Бережно заботились о нашем городе и другие мэры-иностранцы — итальянец Джеймс Кортацци, серб Филипп Лучич и знаменитый Григорий Маразли, в честь которого назвали одну из улиц.

Последним одесским градоначальником-«чужаком» стал румын Герман Пынтя, руливший Одессой в годы оккупации — с 1941-го по 1944-й. Мнения историков об оккупации и мэрстве Пынти разошлись: одни твердят, что Одессу разорили румыны, другие, наоборот, уверены, что те в краткий срок восстановили городскую экономику. Личность Пынти была неоднозначной. До революции он успел повоевать в окопах Первой мировой и даже получил звание поручика российской армии. Он имел хорошее образование и прекрасно владел русским. В Одессу Герман Пынтя был назначен мэром по личному приказу «кондукатора» Румынии Антонеску.

Город достался румыну в плачевном состоянии — советские войска, отступая, разбомбили его нещадно. Особенно досталось центру и мэрии. Кабинет, из которого управляют Одессой нынешние мэры, был разрушен прямым попаданием бомбы. Пынтя взялся за дело быстро и энергично. Буквально за месяц он набрал команду из опытных специалистов городского хозяйства, которые в краткие сроки восстановили водо- и энергоснабжение. Мэрия и другие разрушенные здания были восстановлены. В городе появилось продовольствие, заработали театры, училища, рестораны и кино. Однако не обошлось без курьезов — румынский мэр попытался побороться с простонародной привычкой одесситов... лузгать семечки в общественных местах. Для этого он даже издал указ, грозящий штрафом за «семки»! Впрочем, указ не произвел на горожан никакого впечатления, и семечки продолжали щелкать везде и всюду. Однако вечным позором этого мэра навсегда останется истребление одесситов-евреев и цыган. За время правления Пынти в Одессе были уничтожены десятки тысяч горожан...

МЭР В ЮБКЕ: «ЖЕЛЕЗНАЯ СОНЬКА»

Однажды Одессой удалось покомандовать мэру... в юбке. Опытная большевичка Софья Ивановна Соколовская пришла к власти в... 24 года! Она правила городом не много — с апреля по август 1919 г. Ее должность называлась прозаично: секретарь губернского комитета КПУ. От французских матросов и солдат, которых Соколовская агитировала за советскую власть, она получила прозвище «русская Жанна Д’Арк». За неутомимой агентессой гонялись контрразведки почти всех оккупационных властей. Два раза ее арестовывали и приговаривали к расстрелу. Однако всякий раз девушке удавалось спастись.

 Именно Соколовская в апреле 1919 г. отвоевала пришвартованные в Одессе торговые суда, которые французское командование, «смываясь», собиралось прихватить с собой. Во время визита делегации рабочих во главе с юной командиршей к французскому генералу д’Ансельму Софья поставила ультиматум, пообещав «утопить оккупантов у родных берегов» руками дружественного французского пролетариата. После этого предприимчивые «мусью» о планах «прихватизации» чужого торгового флота тут же забыли.

За короткий срок правления «железной леди» в Одессе был наведен относительный порядок — даже бандитскую вольницу криминального короля Молдаванки Мишки Япончика удалось «привести к знаменателю». Боясь «железной Соньки», как называли ее бандиты, Япончик создал из воров «красный полк». Впрочем, его судьба была бесславной — главаря расстреляли, а его «команду» разогнали. К слову, одесский диктатор в юбке была на короткой ноге с самим Лениным. Именно ей принадлежали ироничные строки из письма Ильичу: «Одесский пролетариат — это насквозь прогнившее г... но». Судьба Соколовской развивалась вполне в духе времени — в 1935 г. она возглавила киностудию «Мосфильм». При ней были созданы легендарные советские фильмы вроде «Волги-Волги». А в 1937 г. ее арестовывают как «троцкистку» вместе с мужем, экс-наркомом земледелия СССР Яковом Яковлевым, и тайно расстреливают в застенках НКВД 26 августа 1938 г.

В советские годы именем Соколовской назвали улицу в Одессе, но в 1990-х переименовали ее в Новую. Тем не менее, мемориальная табличка с ее биографическими данными и ошибочной датой смерти — 1937 г. — до сих пор висит на одном из домов Новой.

ПЕРВЫЙ СКАНДАЛ: СУД С ПЕЛИКАНОМ

19 мая 1913 г. в результате выборов должность одесского городского головы занял присяжный поверенный (адвокат. — Авт.) Борис Александрович Пеликан. Его назначение стало первым скандалом в истории выборов в гордуму. Пеликан шел к заветному посту «сквозь тернии» — политических противников у него было хоть отбавляй. Дело в том, что новый градоначальник был одним из основателей антисемитского, ультрапатриотического «Союза Русского Народа», в народе называемого «черной сотней». «Черная сотня» впервые появилась в 1905 г. и сразу «прославилась» как инициатор еврейских погромов. Не отставали и одесские черносотенцы — в 1905-м они буквально снесли еврейские окраины Пальмиры. Реальный отпор одесским антисемитам дали еврейские отряды самообороны. К слову, именно в них начинал свою бурную карьеру будущий бандит Михаил Винницкий (Япончик). Опытный адвокат Пеликан стал первым, кто предложил использовать админресурс. На встрече с министром внутренних дел царской России Борис Пеликан заявил, что «при деньгах и толковом руководителе можно делать чудеса». Однако вскоре после восшествия на одесский «престол» противники нового мэра подали на него в суд, требуя признать итоги выборов недействительными. Но все потуги тогдашних демократов сместить мэра-«ультра» с поста оказались тщетными — Борис Александрович довольно успешно управлял Одессой до февральской революции 1917 г. Пришедшие к власти демократы припомнили Пеликану-черносотенцу былые обиды. После революции он был арестован, однако, когда власть в свои руки захватили большевики, его освободили как «политического узника».